здравствуйте, Екатерина.
Я вот читаю ваши вопросы и ответы, и совсем впадаю в печаль.
Думаю.
Когда я отвечаю на ваши вопросы, я сама для себя словно недоговариваю.
Я вижу своего ребенка, своего Игнашу, мальчиком, которому много чего интересно, но почему-то страшно. И он все время хватается за нас, родителей, проверяет почву на плотность. И я понимаю, что каждый раз, когда мы как умеем пытаемся помочь ему преодолеть страх, мы часто пляшем от своего взрослого понимания проблемы. Я головой понимаю, что когда он в течение двух-трех дней по кругу ходит с одним вопросом, на который он уже получил многократно ответ, и на который он и сам может ответить, то значит, ему все-таки чего-то не хватает. Но по факту на двадцатый раз я начинаю эгоистично досадовать и раздражаться. У меня пропадает терпение, потому что ну сколько же можно уже, заяц, ты же все знаешь. И я - внутри себя - начинаю думать: если ребенок второй день беспрерывно спрашивает, когда именно приедет папа, когда именно мы поедем к бабушке, и никак не может уложить в своей голове, что папа приезжает утром в субботу, а к бабушке мы едем сразу после, то или я идиот, который не может никак успокоить ребенка, то ли ребенок реально настолько рассеянный и с этим надо что-то делать.
Когда говорю про "большой мир", я подразумеваю ту модель общения, в которую детей не включают в силу их возраста. Ну то есть, существуют какие-то вещи, которые называются "погоди, мы сейчас с папой решим, и потом будем делать". Все равно, как бы ты ни привлекал ребенка к обсуждениям, есть то, в чем он участвовать не может - вопросы финансов, логистики, еще какие-то бытовые проблемы. А ему надо. Он вчера папе читал лекции по поводу ТО машины - "папа, у меня к тебе есть такое предложение, ты завтра пораньше с работы уезжай, отвези машину в мастерскую, а потом как раз успеешь меня из садика забрать". Хотя насколько он может участвовать и решить сам, настолько он участвует - и это ровно с тех пор, как он стал в состоянии сам выражать свои мысли. Выбор одежды, досуга, еды (по возможности) и т.п. Но, с другой стороны, с ним опасно заранее что-то обсуждать, потому что если мы, например, решили во вторник взять билеты в театр, то он будет бесконечно, до самого зрительного зала, спрашивать, когда поедем, с кем поедем, как поедем, и зайдем ли мы в кафе. Честно? Мы очень редко меняем планы, а если вдруг меняем, то не ставим перед фактом, а объясняем и предлагаем альтернативу.
И мне правда тяжело несколько дней подряд отвечать на один и тот же вопрос, повторяющийся постоянно. Причем он может спросить и побежать по своим делам. Не ответишь - сердится. Отвечаешь - не слушает, может внезапно тему сменить. Или сразу же спросить повторно.
Для меня любовь к ребенку - это же не только желание дать ему все самое лучшее, тискать его, жалеть и вся вот эта вот нежность. Для меня это огромная ответственность за то, будет ли ему комфортно наедине с самим собой. Мне с собой некомфортно, и это во многом из моего детства. У меня очень много лет были в голове какие-то шаблоны, связанные с мамой, и они сильно конфликтовали с моими реальными потребностями. Фактически, только полтора года назад с помощью психотерапевта я смогла в себе разобраться. Вот общаясь с Игнатом (ну и с Зоей, но речь не о ней) я пытаюсь не задавить в нем его самого. То есть, я понимаю, что мама, которая делает все идеально, есть нонсенс, и уж точно я не стремлюсь избавить его от неприятных впечатлений, потому что иначе он не научится с ними справляться.
И я понимаю разницу между "мама не включила мультики, я обиделся" и "мама обманула, я обиделся". Тут у меня железно - с обидами на мультики мы разбираемся, объясняем, а в остальном - жесткие правила: не врать детям, не игнорировать детей, не обесценивать их переживания, не высмеивать. Но мне иногда кажется, что я обесцениваю или игнорирую непроизвольно. Например, когда на очередной повтор вопроса или истерику "я не умею читать, аааааа!" начинаю откровенно раздражаться. Могу сказать "успокоишься - поговорим", могу прикрикнуть из серии "пока ты рыдаешь, мы могли бы искать решение", могу просто выйти из кухни и попросить прийти ко мне, когда будет готов разговаривать словами, а не криком. Психую, в общем.
Я все время в каком-то броуновском движении. Я постоянно дома с детьми, и больше ничего не происходит. Муж часто уезжает в командировки, бабушки детей перехватывают редко (работают), и в основном либо когда есть какие-то дела и я физически не могу их делать с детьми под боком, либо когда кто-то заболел, а дела так же не отменились. У меня какая-то постоянная возня с бытом, она не интенсивная, но непрерывная. Я уже лет пять не могу нормально дойти к врачу и сделать МРТ, а со спиной катастрофа, боль постоянная, недавно получила травму, меня врач отчитал, что позвоночник ужасный, а мне все равно никак. И, кстати, из-за этой спины я часто играю с детьми в положении сидя, без прыжков и беготни, а Игнату надо скакать на ушах, он активный юноша. Мы читаем, рисуем, лепим, все вот эти вот Лего и Магформеры - главный хит, танцуем понемножку, разыгрываем ролевые игры (ребенок хотел костюм как у Майкла Джексона - я сделала). Доспехи им соорудила из своего гимнастического коврика. Настольные игры понемножку, но это сложнее, потому что как только он начинает волноваться (а он начинает всегда), то первая же неудача (иногда еще до ее наступления) перерастает в истерику, игра не идет, попытки поменять условия игры, чтобы было проще, встречают яростное сопротивление, и у нас "по правилам не могу, а менять правила не хочу, аааа, все плохо, я не умею!". И вот тут я начинаю считать до десяти и орать "Игнашенька, услышь меня, пожалуйста, давай мы попробуем сделать игру интересной, я тебе расскажу, как еще можно поиграть, чтобы получилось", и минут на сорок мы выпадаем из всего вообще. А мимо еще бегает Зоя, ей два года, вставляет свои пять копеек, приходится отвлекать еще и ее, и когда мы дома одни без папы, я просто теряю все силы.
Игнату пять с половиной. Я первый раз за все это время куда-то уехала дольше чем на пару часов без детей прошлой весной, в Украину по делам и на литфест. Я буквально полгода назад начала снова писать стихи, чего не делала со времен первой беременности, и буквально в ноябре начала зарабатывать свои личные деньги, работая дома литредактором. У меня есть муж и есть ОДИН друг, с которым я общаюсь постоянно, это мой соавтор, мы знакомы собственно с поездки в киев, и больше мне не звонит никто, кроме свекрови и иногда мамы. У нас пять лет не было гостей. Мы общаемся только с братом мужа и его детьми (редко) и с моим братом и его дочерью (еще реже). У меня есть ряд виртуальных знакомых в фейсбуке, таких же поэтов, но мы не общаемся постоянно за пределами комментариев к стихам друг друга, и, в общем, моя постоянная компания - дети. И только за последние полгода у меня появилось что-то кроме детей - работа и литература (вот буквально позавчера мы презентовали совместный поэтический проект, полгода готовили). Я нересурсная в том плане, что у меня почти нет внешних источников энергии, мне не на что переключаться. У меня может стих назревать, а записать я его могу только после того, как вечером детей уложу спать, потому что до того стоит достать ноутбук, как сразу повышается градус потребности в маме. А я вечером еще и с мужем хочу общаться. Хоть иногда. Сексом заниматься, чай пить. Вот и вся поэзия.
У Игната бывают моменты самодостаточности, когда он что-то задумывает и реализует сам (еду приготовить, ракету построить), или когда мне совсем худо (заболела, например, температура, когда я тряпкой лежу, но это два раза в год случается), тогда он может без меня играть. И его ненадолго хватает, потому что надо делиться успехами и быстро играть в придуманным.
Он может валяться на диване и ногами дрыгать, ныть, что хочет порисовать. Рисуй, говорю, вот тебе альбом, вот краски, вот карандаши. Но тут ему или Зоя мешать начинает, или ему надо каждую линию со мной согласовать. Он может минут сорок переодеваться после прогулки, а потом еще долго орать, что не осталось времени на мультики или на игру (а его реально не осталось, потому что, допустим, есть еще какие-то планы).
Вот приходит он из садика:
- мама, а что мы будем делать сейчас?
- переодевайся, мой руки, поужинаем и будем играть в гонки (настольная игра)
- сейчас играть?
- после ужина.
- А сейчас? (ноет)
- переодевайся и мой руки.
- Но я же хочу играть!
- а все хотят кушать. переодевайся, мой руки, быстро поедим, дольше поиграем.
- сейчас поиграем?
- после ужина.
- (ноет)мы что. никогда не будем играть в гонки?
- да почему же никогда? сейчас поужинаем и будем играть!
- нет не будем!
- Игнаша, кушать будешь?
- да.
- переодевайся, я накрываю на стол.
- (криком) НЕ НАЧИНАЙТЕ БЕЗ МЕНЯ!!!
- переодевайся скорее, успеешь к столу.
- ВЫ БУДЕТЕ КУШАТЬ БЕЗ МЕНЯ!
- не будем, если ты сейчас начнешь переодеваться.
- (рыдания)
- тебе помочь?
- НЕЕЕЕЕТ!!!
- тогда давай переодевайся, мы ждем тебя. мы тебя дождемся.
- (рыдания)
- Игнаша, мы тебя ждем, раздеайся.
- Я хочу игру!
- Поужинаем и будем играть.
- ВЫ БУДЕТЕ УЖИНАТЬ БЕЗ МЕНЯ!!!
- зайка, тебя переодеть?
- НЕЕЕЕТ!
- мы не будем без тебя ужинать, стол еще не накрыт, ты успеешь, если начнешь прямо сейчас .
- (рыдания) НЕ НАЧИНАЙТЕ БЕЗ МЕНЯ!
- Игнат, у тебя есть время переодеться, пока я накрываю на стол.
Ну и так далее. Может рыдать, когда мы уже начали есть. Можем дождаться и все едят остывшую еду. По-разному пробовали - никакой закономерности. Но когда ЕМУ надо, когда он сам построил планы и сам решил, что и когда делать - молниеносно одевается, собирается, помнит последовательность, все вводные данные, как подменяют ребенка.
А ведь есть еще Зоя.
Я в растерянности.