Evidence-based Medicine: Why in Genuinely Protestant Countries? 22 April 2004
ЕВМ: Почему она успешна в странах с протестантской традицией?
[Ссылки доступны только зарегистрированным пользователям ]
[Ссылки доступны только зарегистрированным пользователям ]
Andreas U Gerber, research fellow
IGKE, U of Cologne, Gleueler Str. 176-178, 50935 Koeln, Germany,
Markus Luengen, Karl W. Lauterbach
Говоря о фундаментальном вкладе Sackett и его соавторов, - как применять на практике и как обучать доказательной медицине, - нас отправляют в середину 19 века во Францию. Верна ли эта точка зрения? Является ли медицинская теория, основанная by Bichat (1771-1802), Magendie (1783-1855), and Louis (1787- 1872) тем настоящим ядром, из которого образовалась ЕВМ? Являются ли эти три учёные членами единой, однородной по взглядам научной школы медицинской мысли? И почему Франция с тех пор так и не стала центром зарождения ЕВМ?
Эти вопросы лежат в области археологических изысканий. Обращение к состоянию медицинского мышления в Париже того времени не может объяснить рост и развитие ЕВМ в конце 20 века, то есть более чем через 150 лет. В дополнение к этому следует констатировать, что Bichat и Magendie, как основатели современной гистологии и экспериментальной физиологии соответственно стоят на другой традиции теории познания, чем основатель «нумерологического метода» - Louis.
Однако признание, что внешнее доказательство является необходимым условием ЕВМ, не может быть достаточным условием, чтобы отличать её от обычной медицины. Полагание на внешние доказательства обеспечивается патологией и даже эпидемиологией, и эти доказательства также обязательны и для обычной медицины. Таким образом, всё сводится не только к поискам внешних доказательств, а, скорее, это наука как найти пути накопления соответствующих добытых доказательств и как их обработать и систематизировать, и эти процессы наглядно характеризуют такое явление, как доказательная медицина.
Итак, если мы посмотрим на страны и университеты, которые выпестовали ЕВМ прямо с самого начала её возникновения, с 90-х годов прошлого столетия, это, главным образом, Северная Америка, Соединённое Королевство, Скандинавия и Нидерланды. Кроме того, и это выглядит более чем вероятно, что ЕВМ хотя и является также источником эмпирического мышления, может быть представлена метафорически, как продукт протестантской культурной традиции, детище протестантских толкований*, практикуемых в вышеупомянутых странах.
ЕВМ могла развиваться только в протестантских странах, поскольку, и это очевидно, прилагает принципы «научных» толкований к растущему телу медицинской «традиции». Поскольку католицизм мог основывать свои решения только на традиции, конфликтующей по отношению к протестантизму, на догматических принципах превосходства, протестантская теология теряла единоличное право решать теологические разногласия, и ей пришлось разрабатывать иные решения, чтобы придти к доминированию, например, используя иные источники традиции, такие как учения отцов церкви. Догматическое, или как минимум халатное отношение толкователей к целым частям Библии больше не могло быть убедительным для верующих.
Итак, наукообразный способ чтения Священного Писания развивался и дальше. Возникло современное критическое исследование текстов, критика литературных произведений, поэтому методы исследований стали вбирать в себя иные источники традиции. Исследователи разрабатывали новые инструменты для анализа текстов, чтобы придти в согласие с противоречиями. Чтобы избежать опасности запутаться, был введён некий тип иерархии принципов, которая позволила бы провести достоверное толкование. Поиск правил в правилах начался как герменевтический экзегетический вызов. Таким образом, даже в пределах текстов Священного Писания некоторые отрывки были отсортированы и переведены на другие уровни «важности», по такому же принципу «традиция» медицинских исследований отсортировала доказательства по признаку значимости.
Это объяснение, однако, не является удовлетворительным в качестве объяснения неравномерного развития ЕВМ, начиная с Германии как одного из центров протестантской экзегетики, где не наблюдается сравнительно интенсивного роста доказательной медицины. Второе непременное обстоятельство - отношения между врачами не улучшаются с тех пор как новая методология не побуждает членов медицинского коллектива учитывать иерархические различия, да и просто возраст более опытных коллег, но эта методология находится в поиске достоверного и прозрачного, актуального и наилучшего «доказанного» знания. Вот одно из протестантских выражений: Каждый светский человек уполномочен читать Библию с таким же пониманием, как и клерикал.
Таким образом, мы убеждены, что ЕВМ находится в долгу или даже встроена в основы исторической, критической экзегетики (толкований) и восходит из протестантского способа чтения Библии: 1. Каждый имеет доступ к «тексту» без обременённости какими бы то ни было предварительными условиями и мнениями по этому вопросу 2. Противоречия не отшлифованы ни догмами, ни халатностью, ни абсолютным авторитетом, но, 3. они рассматривают, оценивают и следуют критериям, которые не могут быть никогда окончательно определены.
Эти критерии постоянно борются в герменевтическом** процессе, таком как усовершенствование класса, качества, научного уровня ЕВМ.
В заключение, - заслуга ЕВМ не так велика, как её привлекательность, это просто методология, подобная золотому стандарту, или такая как рандомизированное контролируемое исследование, она имеет выразительную новизну и природу, делающую вызов человечеству, её способность к реформаторству, способ прочтения традиции, зовёт каждого разумно ей следовать. ЕВМ, как в своей исторической окружающей обстановке конца 20 столетия, так и в своём самопонимании проявляется как способ действия в традиции имеющей корни в протестантских толкованиях Священного Писания. ЕВМ демонстрирует герменевтический поворот в медицине. Более того, как предварительное необходимое условие и последствия ЕВМ ассоциируются с демократическим процессом улучшения человеческих отношений между врачами, которое укрепляет ЕВМ, и распространяется в смежные области.